2 апреля/14 апреля.
Мы с Шишко выехали из Петербурга 2 апреля (в понедельник) в 3 часа
пополудни. Мы предполагали из Острова заехать в деревню к Шишко и вернуться в Остров, чтобы съехаться с Горбуновым, который выедет в середу; но рассудили после, что не поспеем, потому что деревня Шишко в 150 верстах от Острова. Мы решились лучше остановиться в Вильно, осмотреть город и подождать Горбунова. Из городов по дороге замечателен Динабург с своей крепостью, разливом Двины и великолепным мостом.
3 апреля (15). Литва.
В 12 с 1/2 мы приехали в В_и_л_ь_н_о. Погода восхитительная, снегу и
следа нет, такие дни бывают в Москве только в конце апреля. Остановились в
гостинице Жмуркевича за Остробрамскими воротами. Город с первого разу
поражает своей оригинальностью. Он весь каменный, с узенькими, необыкновенно
чистыми улицами, с высокими домами, крытыми черепицей, и с величественными
костелами. Обедали мы у И_о_д_к_и, трактир маленький, всего две комнаты,
прислуживают: хлопец, хозяйская дочь и сам хозяин (комик), который поминутно
достает из шкапчика мадеру и выпивает по рюмочке. После обеда ездили
осматривать город. Над городом возвышается гора, состоящая из нескольких
отрогов или гребешков, на одном из отрогов, конической формы, построена
башня. Эти горы вместе с городом представляют замечательную и редкую по
красоте картину. Мы наняли извозчика, чтобы вез нас на гору; проехали мимо
костела Яна, мимо губернаторского дома, мимо кафедрального костела (в
который заходили), выехали на берег Вилии, которая в разливе, у какой-то
казармы слезли с извозчика и стали подыматься на гору пешком. Нам очень
хотелось взглянуть на город сверху; приема в четыре, с большими отдыхами, мы
кое-как вскарабкались на гору: но там оказались бастионы, и нас попросили
убираться вниз. При сходе один очень милый гимназистик нарвал нам первых
весенних цветов (анемонов). Цветы уж показались, а трава едва еще
пробивается. Мы сели на извозчика и поехали к костелу Петра и Павла. С левой
стороны костела Вилия, а с правой, на пригорках, сосновая роща, отличное
летнее гулянье. Снаружи костел не представляет ничего особенного; но внутри
стены и купол унизаны лепными работами в таком количестве, что едва ли
где-нибудь еще можно найти подобную роскошь.
4 апреля (16).
Пасмурно и холодно. Побродили по городу, заходили в костел бернардинцев
(самый замечательный по архитектуре). Заходили в костел Яна, огромный и
величественный, полон народа. У дверей красавица полька исправляет должность
старосты церковного и стучит хорошенькими пальчиками по тарелке, чтобы
обратить внимание проходящих. Вообще в Вильно красавиц полек довольно,
попадаются и хорошенькие еврейки, но мало. Здесь я в первый раз увидал
католическую набожность. Мужчины и женщины на коленях, с книжками,
совершенно погружены в молитву и не только в костелах, но и на улице перед
воротами Остро-брамы. Это местная святыня — над воротами часовня, в которой
чудотворная икона божьей матери, греческого письма. (Прежде принадлежала
православным, а потом как-то попала к полякам.) В костеле бернардинцев мы
видели поляка, который лежал на холодном каменном полу, вытянувши руки
крестообразно. Костелы открыты целый день, и всегда найдете молящихся,
преимущественно женщин, которые по случаю страстной недели смотрят очень
серьезно. Для контрасту у евреев пасха: разряженные и чистые, как никогда,
расхаживают евреи толпами по городу с нарядными женами и детьми. У евреек по
преимуществу изукрашены головы; мы встречали очень много евреек, одетых в
простые ситцевые блузы, но в кружевных (черных) наколках сверх париков с
разноцветными лентами и цветами. Мы завтракали у Иодки, где я ел очень
хорошую местную рыбу — S_i_e_l_a_w_а. Потом заходили к Никотину, но не
застали его дома. Вечером он сам к нам приехал. Надо отдать честь польской
прислуге, — учтивы, благодушны и без всякого холопства, то же и извозчики.
5 апреля (17).
Проснулись — снег. Собрались и поехали на железную дорогу; довольно
долго ждали поезда, — впрочем, это у французов дело обыкновенное. Со всех
сторон сыпятся на них ругательства и проклятия, совершенно заслуженные.
Грубы и, сверх того, мошенники и мерзавцы. Горбунов не приехал, большего
огорчения он не мог мне сделать. Первая станция очень красива, идет в горах.
Холодно, изморозь, день прескучный. На дороге до Ковно два тоннеля, под
самым Ковно тоннель в 600 сажен. Сначала испытываешь очень странное чувство
в этой совершенной темноте. Под Ковно кой-где зелень, за Ковно ровная,
унылая местность. Холод и снежок. В Вержболове европейский буфет.
Пруссия. Эйдкунен. Порядок и солидность. Вещи выдали скоро и учтиво.
Спросили только, нет ли чаю, табаку, икры, но не осматривали. Зала в
дебаркадере роскошна в высшей степени. Разменял один билет в 300 р. Наш
поезд опоздал, мы взяли билеты до Берлина в шнельцуг, который отправляется
завтра в 11-м часу; нас свезли с экстренным поездом ночевать в Stalloponen.
Чемоданы мы сдали в Эйдкунене до Берлина, и за них с нас ничего не взяли,
потому что каждый имеет право на 50 фунтов. В Stalloponen нас посадили в
карету и подвезли к небольшому домику. Мы довольно долго вместе с прочими
пассажирами дожидались, чтобы нам отвели особенную комнату. Мы поместились
вместе с двумя другими русскими, из которых один студент, едущий учиться,
очень милый молодой человек. Здесь мы ночевали в первый раз под перинами.
Чудовищные бутерброды.
6/18 апреля.
В 9 часов утра только 2 1/2 градуса тепла. С полчаса погуляли по
Шталопенску, это что-то среднее между городком и селом, дома все каменные,
крыты черепицей, хорошая кирка, биргале, разные мастерские, школа, даже
банкир и общественный садик. В саду плохонькая деревянная беседочка с
чучелами птиц и с пюпитрами для музыкантов, перед беседкой площадка для
танцев и столик для пива. Из Шталопенска поехали в 10 3/4 в удобных прусских
вагонах, которые гораздо лучше русских и совершенно без тряски. Поля кой-где
зеленеют, пахано загонами; местность ровная, большею частью песчаная. Поля
возделаны превосходно, унавожены сплошь, деревни все каменные и выстроены
чисто, на всем довольство. Боже мой! Когда-то мы этого дождемся! Хорошие
постройки из камня с деревянными перекладинами. На одной из станций меня
неприятно поразила фигура прусского офицера: синий мундир, голубой воротник,
штаны с красным кантом, маленькая фуражка надета набекрень; волосы причесаны
с аглицким пробором, рябоват, белокур, поднимает нос и щурит глаза. На
станциях громадные бутерброды и бальзам, за четвертой станцией порядочная
зелень. К обеду приехали в Кенигсберг, старинный и очень красивый город.
Дебаркадер очень хорошей постройки, рядом с крепостью, которая укреплена
сильно; на дебаркадере толкутся солдаты, совершенные кадеты; таковы они во
всей Пруссии. Обед хорош и дешев, бутылка рейнвейну — один талер. В
Браунгофе первая аспидная крыша, легость и красота. По сторонам виды, если
не обращать внимания на строения, совершенно такие же, как в средней полосе
России. Мариенбург очень древний и очень оригинальный город с старинным
замком 1-й (Hochschloss), возобновленный в 1335 г., в замке старинная
церковь, 2-й Mittelschloss, построенный в 1351 г., был резиденцией великих
магистров Тевтонского ордена. Здесь очень замечателен мост через рукав
Вислы. Но великолепнейший мост, с которым ничто не может сравниться, это в
Д_и_р_ш_а_у через Вислу, 380 сажен длины. Бромберга и Франкфурта-на-Одере {В
рукописи: Франкфурта-на-Майне.} не видали, потому что приехали ночью. Из
Франкфурта телеграфировали в Берлин, чтобы были извозчики. От границы до
Берлина мы ехали с русскими, нас было 8 человек, и мы занимали все
отделение. В Берлин приехали в 5 часов утра.
7/19 апреля, Берлин.
Деревья все зеленеют, фруктовые цветут. Мы остановились на
Dorotheenstrasse Љ 75, умылись, собрались, напились чаю и пошли по Берлину.
Прямые улицы, богатые дома, магазины, хорошие извозчичьи экипажи, возят на
собаках. Купил пальто за 12 талеров — очень порядочное. Видели рынок на
Жандармской площади, тут же продают и цветы. В 9-м часу зашли позавтракать,
поели устриц и выпили бутылку хорошего рейнвейна в театральной таверне.
Улица «Под липами» нечто среднее между Тверским бульваром и Невским
проспектом, весь Берлин есть помесь старого немецкого города с Петербургом,
только дома лучше петербургских. Женщины ни хороши ни дурны, одеваются
плохо, особенно некрасивы шляпки в виде гриба-поганки. Соснули, потом пошли
в баню. Баня — паровой котел, предбанник — лазарет {И не столько
медикаментами, сколько честностью и порядком. Медикаментов у них много и
страшно дороги. (Прим. А. Н. Островского.)}. После бани пообедали и
принялись писать письма.
8/20. Воскресенье.
Ходили на почту, мимоходом посмотрел Люстгартен — очень плохонький сад,
хорош только фонтан. Большой дворец вроде нашего Зимнего. В городе
праздничное движение: разъезжают королевские кареты, расхаживают военные и
разряженные немцы. Обедали в гостинице Линден, выпили 2 бутылочки
шампанского, которое здесь плохо, вроде нашего горского. Потом смотрели
Трубадура. Декорации, постановка, оркестр и выполнение совершенно увлекают.
Здесь опера исполняется, как классический квартет. Кабы нам сколько-нибудь
порядочное управление театрами, можно бы делать дело. Из театра были в зале
Муз, там хорошая музыка и туда приходят девочки. Выпили 3 бутылки
шампанского.
9/21.
Ездили на почту, писем нет. Здесь на дворах стены оплетены диким
виноградом; по дороге (у Кроля беседки из винограду) в Берлин станции
оплетены точно так же вьющимися растениями. Заезжали к банкиру. Ели устриц и
катались по городу. Вильгельмстрассе великолепная улица. Обедали у Кроля, за
1 талер 10 блюд: 1) суп, 2) сардинки, У) ветчина с картофелем, 4) форель с
картофелем, 5) котлеты с горошком, 6) пуддинг с малиновым сиропом, 7) дикая
коза, 8) салат и варенье, 9) сыр, 10) бисквиты с кремом. Мы не съели
половины. Вечером в театр, видели балет (Ellinor), смыслу в нем никакого, но
постановка бесподобная, особенно карнавал и панорама Неаполя. Танцовщицы
велики и тяжелы, скромность в юбках необыкновенная. Из театра поехали на
железную дорогу, на всякий случай — не приедет ли Горбунов. Я остался в
фаэтоне, а Шишко пошел на дебаркадер, минуты через две, я смотрю, — он тащит
Горбунова. Обрадовались ему очень и сейчас же повезли есть устриц.
10/22. Вторник.
Ходили смотреть дворец. Дворец большой, богатый, а впрочем, дворец как
дворец. Были у менялы; за 308 рублей дают 291 талер 10 зильбер грошей.
Заходили есть устриц; оттуда к Кролю, выпили 2 бутылки шампанского и обедали
на чистом воздухе. Тепло, приятно, есть какая-то влажность в воздухе, какой
нет в России в столицах. Каждый день идет несколько раз маленький дождь;
если это всегда так, то какой здоровый климат должен здесь быть. Во всем
Берлине воздух такой же, как и за городом. У Кроля начинают расцветать
каштаны. Вечером были в театре Виктория, давали Альпийского короля, мы
недосмотрели представления; но !как здесь все стараются! Немецкий комизм
надобно прежде понять умом, а потом уж смешно станет. Были в Адмиральском
саду: мужчины и женщины пьют пиво и едят, горит газ, бьет фонтанчик. Были в
Биргале. Немцы пьют, немки играют и поют. (В Берлине есть улица близ Унтер
ден линден — Розмарин.) Были в зале Муз, там бал, и немцы очень чинно
танцуют с девками.
11/23. Середа.
Писали письма и снесли их на почту. Смотрели музей (хуже нашего
Эрмитажа). Из отличных вещей Рубенс и Ван-Дейк, Рафаэля очень мало, богатое
собрание итальянской школы (много дряни). Скульптура богата, но все больше
слепки и починка. На стенах виды Греции — прекрасная и полезная вещь. Водка
нашлась сладкая[?] Вечером мы с восторгом устремились в театр, давали
Дон-Жуана; но не сбылись мои ожидания, певцы были очень плохие; впрочем,
несмотря на это, все-таки много было прекрасного.
12/24. Четверг. Магдебург.
Собираемся в Майнц на Рейн. В 12 часов взяли билет до Магдебурга и
поехали. Все зеленеет, все обработано, погода — наш май. В Потсдаме видели
только прудок с хорошеньким фонтаном. Я не люблю смотреть дворцов, меня
что-то жмет. Едем; кругом песок сыпучий, но на песках цветущие фруктовые
сады. Много заливных лугов по Эльбе. В Б_у_р_г_е цветет черемуха.
Магдебург. Остановились в отеле близ железной дороги. Ходили смотреть
город. Улицы узки, как коридоры, уже виленских. Первое, что бросается в
глаза, это няньки в ситцевых плащах с капюшонами, обшитыми оборкой, и то,
что дети ходят на ходулях. Смотрели Ивановскую кирку. Высота, все пахнет
стариной, отличный орган. Потом смотрели D_o_m K_i_r_c_h_e, нам ее
показывала девушка, которую мы нашли в каких-то склепах с могильными плитами
в жилище сторожа. Хорош бронзовый Архиепископ, гробницы Оттона I и его жены,
по стенам скульптурные изображения; хороша из алебастру скульптурная
кафедра; вообще собор величествен как изнутри, так и снаружи. Хороша главная
улица. В тесном переулке пивная лавочка, куда ходят солдаты, девки
кокетничают, как барышни. На главной улице ресторация с толстым хозяином и
толстой хозяйкой, которые угощают гостей хорошими кушаньями и отличным
рейнвейном.
13/25. Пятница. Вольфенбюттгль. Геттинген. Франкфурт-на-Майне.
Превосходное утро. В 10 часов взяли билеты на Франкфурт-на-Майне. (В
отеле отличный мальчик прислуживает, милый, нежный.) Поехали, быстрота
страшная! По дороге живописные деревни в зелени. В
В_о_л_ь_ф_е_н_б_ю_т_т_е_л_е женщины на полях работают в синих набойчатых
платьях и в шляпках наподобие наших детских. На станциях перезванивают,
когда отправляется поезд, совершенно как у нас, когда поп идет к вечерне. Из
Вольфенбюттеля дорога идет горами, и часто открываются живописные виды.
Гендерсгейм — отличная долина, за ней еще долина великолепная. Все: станции,
вагоны, дилижансы — убрано гирляндами и лентами синими и желтыми. Жара. В
Г_е_т_т_и_н_г_е_н_е студенты встречали товарища с радостью; все в зеленых
шапочках, вышитых серебром, в обыкновенных сюртуках черных и серых с
отложными зелеными воротниками. Геттинген — красивая местность, на горе
замок. За Геттингеном с левой стороны горы, с правой — глубокие долины и в
них города. Хорош городок Мюнден. Не доезжая Касселя лопнула трубка в котле
в нашем поезде. Мы долго ждали и гуляли по горам. Я на память сорвал листок
мать-мачехи (это горы Гарца). Проезжали живописные замки с правой стороны.
Красивый город Марбург. За Марбургом слышали пение лягушек. В 12 часов
приехали во Ф_р_а_н_к_ф_у_р_т-н_а-М_а_й_н_е. Подъезжаем к станции при
газовом освещении, видны какие-то большие деревья, все в белых цветах.
Благоухание! Но в этом благоухании есть какая-то тоненькая струя запаха,
которая преследовала меня в России от Псёла до Одессы и в Одессе с 1 по 15
июля. Другие не слышат этого запаха, но меня он мучит. Мы остановились в
Рейне-отеле. Поужинали в общей зале, очень просторна и красива.
14/26. Суббота.
Напились чаю. Чай здесь прескверный! Если наш самый дурной чай да
посолить, так будет очень похоже. Потом бродили по городу. Видели в табачном
магазине метеора. Здесь уж не май, а июнь, да и то жаркий. Все деревья в
цвету: огромные каштаны покрыты большими белыми цветами, сирени, жимолость,
грабина цветут и много других цветов, которых я и названия не знаю.
Разноцветные пионы и всякие весенние цветы разноцветными коврами покрывают
сады. Мы взяли извозчика, и он возил нас по замечательным местам города,
мимо памятников Гете и Гутенбергу, завозил в какое-то маленькое здание, где
показывают статую Ариадны. При красном освещении вещь восхитительная.
Проехали по шоссе, окружающему старый город, по одну сторону шоссе и во все
его протяжение тянется роскошнейший сад, разбитый на месте бывшего
крепостного вала и рва. За шоссе новый город, или, лучше сказать, банкирские
изящные дворцы, утонувшие в роскошных садах, наполненных редкими цветами и
деревьями. Перпендикулярно к саду идет другое шоссе, обсаженное с обеих
сторон цветущими каштанами и такими большими, что ветви их почти срослись и
дают прохладу и тень для едущих и гуляющих. На этом шоссе дом царя банкиров
Ротшильда и зоологический сад. Мы зашли, погуляли и посмотрели зверей. Жарко
— мочи нет. Хорошо собрание птиц, но хищных зверей почти нет. Сверху
непокрытой медвежьей беседки мы полюбовались на медвежат, которые играли и
дрались между собою; оттуда же приятный вид на окрестные горы. Потом
проехали по жидовскому кварталу узенькой улицей вроде Щербаковского
переулка, только с узенькими, высокими, очень бедными домами. Из одного
такого домика вышло семейство Ротшильдов. Очень невзрачный домишко, нам его
показывал извозчик. Заходили в богатую синагогу. Франкфурт — жидовское
гнездо и земля обетованная. Проехали по набережной Майна, видели мост с
статуей Карла Великого. Пообедали во французском отеле, — довольно дорого.
Отправились по железной дороге в М_а_й_н_ц. Проезжали мимо Г_о_х_г_е_й_м_а
самыми виноградниками. Потом по мосту через славный Рейн. Здесь он равен
Волге под Ярославлем. Остановились на набережной (Stadt Manheim), перед нами
снуют пароходы и вдали синие горы. Взяли коляску и поехали смотреть город.
М[ангейм] расположен амфитеатром по горе, на вершине которой грозная
крепость, окружающая весь город. Видели следы бывшего порохового взрыва,
городской сад и стройку нового моста. Как здесь все солидно делают! Заезжали
домой, потом ужинали в ресторации, подле театра. (Памятник Гутенбергу.) В
ресторации прислуживает хозяйка и ее дочь или сестра. Очень хорошенькая.
Приходил мальчик продавать цветы, я у него купил ландышей. В 10 часов пришел
домой и сел писать. Взглянул в окно, в Рейне отражается освещенный газом
мост. На севере каждую секунду вспыхивают зарницы. Небо в Берлине черно, а
здесь еще чернее. Наши где-то гуляют.
15/27. Воскресенье. Рейн. Кобленц.
Поутру собрались кататься по Рейну, взяли билеты до Кобленца и сели на
пароход «Шиллер». Погода серая. Отправились в 11 часов утра. Сначала вид
неважный; на правом берегу вдали — горы, левый плоский, скрашен тополями.
Бибрих и с дворцом очень неважная штука. Горы справа начинают приближаться.
(Рейн цвета зеленого.) С правой стороны идут местности, замечательные своим
вином {Хаттенгейм, Иоганнисберг, Рюдесгейм. (Прим. А. Н. Островского.)}. За
Б_и_н_г_е_н_о_м Рейн сжимается горами, тут начинаются живописные виды на
горы и ущелья. Р_е_й_н_ш_т_е_й_н — превосходный вид! Далее замок З_о_й_н_е_н
замечательной красоты. (Поднялся ветер и дождь.) Б_а_х_а_р_а_х, перед ним
каменный островок с ничтожными развалинами. (Говорят, что жертвенник
Бахуса.) Потом по правой стороне, на высоте, совершенно разрушившийся замок
Gutenfels. О_б_е_р-В_е_з_е_л_ь (на левой стороне) деревня, окруженная старой
стеной и башнями; над нею большие развалины замка Шенбург. Направо скала
Лурлеи. (Тут какой-то немец на пароходе играл на цитре.) Потом
Б_о_п_п_а_р_т. В Оберланштейне бьют сваи по команде. Далее на левом берегу
Королевский замок (Konigsstuhl) окружен деревьями, стоит живописно. В
К_о_б_л_е_н_ц приехали часу в 5-м, остановились в роскошной гостинице,
пообедали и поехали смотреть город. Девушки в белых кисейных платьях и в
венках (белых) из деланных цветов. У женщин на головах подле косы маленькие
серебряные повязки, косы заколоты золочеными ножами вроде разрезных. Продают
красные яйца. Ни одного порядочного лица и бездна солдат. По всему городу
рассыпано множество детей, и ни на одном ребенке лица человеческого.
Объехавши город, сейчас же по железной дороге назад в Майнц.
16/28. Майнц.
Поутру гуляли: на улицах праздник, особенно нарядны дети; девушки в
венках, но мало; мальчики в черных сюртуках и больших черных шляпах с
золотым цветочком, есть цветки и на девушках. Мальчики бьются крашеными
яйцами так же, как и у нас. Поехали в Д_р_е_з_д_е_н. Остановились во
Франкфурте-на-Майне в ожидании поезда. Пообедали и сидели в роскошном саду,
который идет (кругом города. Все в цвету и благоухает. (Лошади в наушниках.)
С нами сидит на лавочке пьяный старик — комик. Прошли гусары, — точно наши
ряженые. Отличные экипажи и запряжка. На железной дороге с нами сел студент
в зеленой ермолочке, надетой на глаз и с ухарским видом. Разговорились с
ним, и оказалось, что он премилый и очень смирный малый. Он везет новобранца
в Гизенский университет. В Германии есть обычай, что студенты разъезжаются
из университетов по гимназиям перед окончанием гимназического курса
вербовать молодых людей каждый в свой университет. Проехав соляные заводы,
видишь в лощине под горой живописный городок Ногейм. В Гизене студенты
встретили своего товарища с новобранцем. Остальную дорогу спали.
17/29. Вторник. Дрезден.
Поутру был морозец и пробрал нас порядочно. Горбунов было замерз. (Шубы
мы отдали с багажом, понадеясь на тепло.) Приехали в Л_е_й_п_ц_и_г, я выпил
кофею, а Шишко и Горбунов грелись грогом и последний с морозу переложил.
Здесь нам попался курительный вагон в виде кабинета. Лейпцигская природа и
станции победнее, зелени меньше, много березы, сосновые рощи; кабы не
тополи, совсем наша Владимирская губерния. Р_и_з_а. Постройка крестьянских
домов похожа на наши деревенские каменные постройки, много крыш соломенных.
Очень красив вид Мейсена (с правой стороны). Д_р_е_з_д_е_н. Много зелени,
но. город кажется закопченным. Были на Брюллевской террасе, хотели пройти в
галлерею, нас не пустили, там ревизия. Были в посольстве у Булгакова.
Обедали на Брюллевской террасе, потом слушали музыку, тут я познакомился с
Галаховым (сыном), пили много шампанского. Как было не вспомнить
Добролюбова! Потом ходили есть устриц — отличная лавочка: все хорошо и
дешево. (На углу против почтамта.) К ночи поехали в Прагу; потребовались
тулупы. На границе Шишко не пустили в Австрию, потому что у него не
визирован паспорт. Мы поехали с Горбуновым.
18/30. Середа. Прага.
На рассвете любовались Саксонской Швейцарией, то есть берегами Эльбы.
П_р_а_г_а один из лучших городов Германии. Улицы подписаны по-немецки и
по-чешски, много в нем напоминает Россию. Есть даже Дворянская улица (Pansca
ulice). Были у профессора L_e_z_b_e_r_a, пообедали и соснули. Пришел
Lezbera; мы пошли с ним к Пуркине и к Палацкому. Пуркине стоит за латинскую
азбуку, a Lezbera — за кириллицу. Палацкий — солидный старик, сильно
негодует на настоящее положение дел. Lezbera много делает для славян: издает
книжки, затевает всеславянский журнал (надо подписаться), в лице и в голосе
у него какая-то унылость, как на всем в Праге. Потом гуляли по городу; он
ничем не хуже Дрездена, а еще чище и богаче. Вечером встретили Шишко. Пришел
Lezbera, я еще потолковал с ним и обещал ему свое сотрудничество.
19 апреля 11 мая. Вена.
Рано утром выехали в Вену. Кажется, Австрия земля порядка, а локомотивы
убраны зеленью, — у нас бы не позволили. Уж коли порядок, так порядок!!
Проехавши туннель, видели много черемухи. С нами ехал венгерец, печальный и
молчаливый, насилу его заставили заговорить. «Подождите, — говорит, — года
два, не больше, а то так и раньше». Проезжали живописной узенькой долиной,
потом 9-ю туннелями. Б_р_ю_н. За Брюном крестьянские дети продают воду в
стаканах и ландыши и кричат по-немецки: «вассер, блюммеры, майблюммеры».
Сейчас слышно, что славяне. В_е_н_а. Переехали через оба рукава мутного и
быстрого Дуная, проехали старым городом мимо св. Стефана и остановились в
гостинице Kaiserin Elisabet. Пообедали хорошо и поехали на майское гулянье в
Пратер. Ряды экипажей тянулись, как и у нас; мы взяли в объезд. Проехали по
пустынным аллеям между старыми деревьями, видели стадо оленей и выехали на
скучнейшее катанье в каштановую аллею. Экипажи и сбруя очень хороши, лошади
и женщины плохи. Заезжали в другую аллею, где парадное гулянье. В городе
отличные кофейные; сидят на улице под навесами, между цветами. На набережной
огромная кофейная, лучше сказать полпивная с несколькими биллиардами.
20 апреля/2 мая. Пятница.
Поехали на почту. Получил письмо из Москвы. Были у Раевского. Он
наговорил много хорошего и остроумного. Ездили за город, проезжали мимо
великолепного загородного дворца и сада с необыкновенно высокими и широкими
стрижеными аллеями. Были в бельведере, ходили по саду, который несколько
напоминает Петергофский; в дворце смотрели картины. (Замечательное собрание
Рембрандта, Рубенса, Ван-Дейка, из итальянцев Павел Веронез.) В Вене очень
много роскошных домов и магазинов. (Вывески написаны художественно.) В
старом городе улицы узки, — ездят левой стороной.
21/3. Суббота.
Превосходное утро. Выехали в Триест. Направо Альпы, на горах замки.
Через несколько времени горы начинают принимать величественный вид —
появляются горы и слева, и на горах снег.
Марбург. Хлеб на полях выколосился. Г_о_р_о_д С_о_л_л_и, на пригорке
(крутом) устроена голгофа. В деревнях женщины совершенно русские, и такие же
лавы через речку, как и у нас. Почти начиная от Вены поднимаешься в горы и
потом едешь в самых Альпах. За Глогницом начинается знаменитая
З_е_м_м_е_р_и_н_с_к_а_я дорога; едешь по бокам гор, зигзагами поднимаясь
почти до самых вершин, так что станции, которые проехали, кажутся далеко под
ногами. Подле Ф_о_р_д_е_р-Э_й_х_б_е_р_г_а вид вниз на Глогниц, который на
540 футов ниже дороги. Далее замечателен замок К_л_а_м_м, разбитый молнией,
мы здесь пили воду. Множество туннелей и виадуков, есть туннели с
галлереями. После подъема живописный спуск по речке Мюрц, которая с
бешенством бежит по камням. В одном месте прелестный водопад. Потом
приезжают в Б_р_у_к н_а М_у_р_е. Дорога идет между гор по долине Муры. Потом
Г_р_е_т_ц, главный город Штирии. Далее проезжаешь М_а_р_б_у_р_г, С_о_л_л_и.
В Марбурге хорош мост через Драву; выезжаешь в долину реки Савы. Тут горы
принимают дикий вид. Выезжаешь на равнину к Л_а_й_б_ах_у, справа снежные
горы. Дорога проходит по Лайбахским болотам и полукругом начинает
подниматься в гору. За Францдорфом отличный вид на равнину, гладкую и
зеленую, как биллиард, с зелеными домами. Далее, все в гору до высоты 1900
футов, природа делается мрачнее, дорогу окружают еловые леса, наконец
совершенно обнаженные вершины и голые скалы. С гор спускались мы ночью,
вдруг блеснуло перед нами Адриатическое море, и загорелись вдалеке огни
Триеста. Мы в Италии.
22 апреля /4 мая. Воскресенье. Италия. Триест.
Триест. Совершенно другая природа. Германия с своим климатом осталась
за горами; воздух чище, море бирюзовое. Были в греческой церкви у обедни;
служба — наша, особенный, очень приятный напев «Христос воскресе».
Восхитительная кофейная, темная, прохладная, вся в зеркалах. Совсем другие
женщины, страшная чернота волос и глаз, очень грудасты. Костюмы
разнообразны. С мола ловят рыбу (бычков), в закидку, без удилища; наживка из
раковин. Мостовая из больших, продолговатых камней, гладкая, как тротуар.
По кофейным музыка: итальянец на скрипке, итальянка с гитарой;
женщины-крестьянки продают розаны. Костюм женщин: юбка, корсет другой
материи, белые рукава и манишка, сверх корсета платок, на голове белый
платок завязан так, что конец висит на спину (обшит кружевом). Чистота белья
необыкновенная! У ильрийцев короткие панталоны. Были в Пратере, много
хорошеньких женщин, (красавиц девушек и красавцев мальчиков. Детей красивее
я не видал никогда. Акация цветет, груши! уж большие. Какие волосы, какие
груди! Встречаются рыжие совсем. Были в театре Г_а_р_м_о_н_и_я; он нас
поразил своей красотой. Тенор сильный, и все голоса подобраны ровно. Давали
Отелло. Вот бы нам такого тенора.
23/5. Понедельник. Венеция.
Отличное утро, совершенно наше июльское. Едем в Венецию. 7 часов. Вид
на Триест, на море рыбаки расставляют сети. Спустились в долину, деревья
посажены рядами, между ними пашня, между деревьями гирляндами висят
виноградные ветви. Г_р_а_д_и_с_к_а, острог. Итальянец говорил, что туда
Австрия сажает их на 20 лет. Снеговые Альпы. Г_о_р_и_ц_а — свежие черешни.
Рожь поспевает. Один пассажир показывал фокусы. Едем непрерывным садом, по
полям китайский мак. Приехали в Венецию. От станции до гостиницы (Cavaletto)
в гондоле. Пообедали (салат ромен). Ходили на площадь св. Марка и Дожа, на
Schiavone лазили на башню смотреть на Венецию; были в храме св. Марка, много
похож на наши храмы. Вечером сидели на площади св. Марка. Это громадная зала
под открытым небом, в разных местах слышится музыка; из кофейных стулья
вынесены на площадь, горит газ, сверху луна.
24/6. Вторник.
Превосходное утро. Снесли на почту письма, потом осматривали дворец
Дожа. Вот это истинно дворец. Зала десяти и сената приводят в восторг. В
этих стенах патриотизм должен был развиваться сильно. После обеда катались
по каналу Grande и кругом всей Венеции, были на Риальто и на рынках. Что за
молодцы гондольеры! Вечером гуляли опять по площади св. Марка. Я влюбился в
эту площадь. Это еще первый город, из которого мне не хочется уехать.
25/7 мая. Середа.
Встали в 4-м часу и отправились на железную дорогу. Здесь в таможне
строже, чем в Триесте. Утро отличное (забыл написать, что в Венеции отличные
груши). Костюмы: мужской — пестрядинные панталоны, жилет, куртка, шляпа с
широкими полями; женский — пестрядинное платье, набивной платок на шее,
соломенная шляпа. Как до Венеции, так и за Венецией один непрерывный сад.
Переезжаем Бренту, вода бледно-зеленоватая. От Триеста все колокольни —
длинные четыреугольные башни, похожие на венецианскую. За В_и_ч_е_н_ц_е_й
направо в горах городки, вид восхитительный! Видели развалины на горе в
М_о_н_т_е_б_е_л_л_о. Падуа не представляет ничего особенного. В_е_р_о_н_а —
красивый вид, но грозные укрепления мешают ему; кабы их не было, было бы
лучше. Издали видели Амфитеатр. П_е_с_к_ь_е_р_а — с одной стороны живописный
вид на Гардское озеро, с другой — грозная крепость и целый час возня с
паспортами и багажом. И все это только для формы, потому что багаж не
смотрят, а только мнут чемоданы и заставляют отпирать их. Одно только и
утешает, что это последний город Австрии и впереди свободная Италия. Слава
богу, выбрались. Точно гора с плеч. Неприятности никакой нам не сделали, а
было тяжело. Тяжелы приемы полицейские. Переезжаем М_и_н_ч_и_о. Что за горы!
В первый раз в жизни я вижу такой колорит. В Д_е_з_е_н_ч_а_н_о опять осмотр,
хотя самый слабый. Надоедают ужасно. За Гардским озером увидал первые
васильки. Прелестные полевые цветы — первую роль играет мак; особенно красив
в голубых цветах льна. У плодовых деревьев сучья прямые и сплошь покрыты
листьями. Наконец приехали в М_и_л_а_н и остановились в гостинице (Tre
Svizari). Пообедали, пошли осматривать город. Во-первых, к собору. Все, что
я видел доселе, было или ожидаемое, или меньше того, чем я ожидал. Миланский
собор превзошел все ожидания. После него уже чудес нет на свете. Бегло
осмотрели внутренность собора, что за скульптура! Особенно из больших фигур,
черные фигуры под кафедрой справа от входа и в приделе налево вторая фигура.
Заходили к портному, заказали летнее платье, потом в театр D_e l_a
S_c_a_l_а. В зале 15 рядов мест и большое пространство для стоящих. Кресел
500. Громаден, но Московский богаче {В Scala при нас открыли в 1-й раз новую
занавесь. Все аплодировали, два раза вызывали автора, — потом, посудя
довольно долго, еще вызвали единогласно. (Прим. А. Н. Островского.)}.
26/8 мая. Четверг.
Отличное утро. Были в галлерее (Palazzo di Brera per di Scientie arti).
Лазили на собор, ездили смотреть древнюю церковь св. Амвросия и Амфитеатр.
Вечером гуляли на Корсо. В гостинице прислуживает очень миленькая
итальяночка.
27/9 мая. Пятница. Средиземное море. Генуя.
Отличное утро. Кругом Милана сады. Липа цветет. Выехали в Геную. В 8
часов утра. Все тот же сад. За Наваррой много васильков. За большим туннелем
начинаются итальянские дачи. Горы — громадные туннели, и вдруг Г_е_н_у_я.
Пообедали и сейчас же на пароход К_и_р_и_н_а_л_ь. Погода плоха, ветер и
дождь. На пароходе загорелые мускулистые матросы и разного сорта монахи.
Выходим из порта, ветер так и режет прямо в глаза, едва можно стоять на
палубе. Думали, что будет качка, однако обошлось благополучно. Часов до 11
прогулял на палубе, потом пошел в каюту и уснул отлично. На пароходе было
русское семейство, которое мы узнали издали, когда оно еще подъезжало на
шлюпке. Барыня небольшого росту, недурная, бледная, с властью в глазах, и
пожилой господин, ее муж, который, видимо, находится под ее властью. С ними
очень красивая женщина, оказалась полька, которая путешествует одна, без
мужа. Высадились в Ливорно.
28/10 мая. Суббота. Ливорно. Море.
Встал в 5-м часу совершенно свежий. Л_и_в_о_р_н_о. Посмотрел на город и
еще соснул часика два. Просыпаюсь — ветер. Сидим и скучаем, выедем в 4 часа.
Под стеной, что на моле, двое ловят рыбу, — удилища длинные, тонкие. Капитан
ругается. Выходим, ветер страшный. Я сначала было испугался качкими лег в
каюте, приготовившись переносить морскую болезнь; потом мне это надоело, и я
пошел на верхнюю палубу, где любовался морем. Месяц покрыт флером, море синё
и сердито, впереди белесоватые облака. Качка усиливается; я напился чаю и
пошел в каюту; твори бог волю свою. Горбунов спит с самого обеда. Я полежал
и уснул. Впросонках слышал великие волнения, волны хлестали в окна каюты,
кругом раздавались стоны, но я засыпал опять довольно равнодушно.
29/11 мая. Воскресенье.
Чивита-Веккия (Папская область). Рим.
Проснулся часу в 6-м, волнение страшное, скрежет зубовный. Приехали в 7
часов в Ч_и_в_и_т_а-В_е_к_к_и_ю. Шишко в Неаполь не едет, высаживаемся
здесь. Возня с паспортами, в таможне строгость неимоверная. Отправляемся в
Рим по железной дороге. 2-й класс хуже нашего 3-го. Бока дороги усеяны
цветами разных, самых ярких, колеров. Едем в виду зеленого моря. Апрель, а
уж поспевает пшеница. Рим виден только тогда, когда к нему подъедешь.
Приехали; нас загнали в какой-то сарай и заперли, выпускали понемногу в
другой сарай и отдавали там багаж. В омнибусе мы въехали в Рим, переехали
Тибр и остановились в гостинице Минерва. Умылись, причесались и пошли бегать
по городу. Ходили по Корсо, обедали в траттории (бывш. belli arti). Потом
поехали смотреть св. Петра. Проехали по мосту, потом мимо св. Ангела и,
наконец, выехали на величественную площадь св. Петра. Осмотрели собор
мельком: у меня раза два готовы были навернуться слезы. Заехали к Боткину,
не застали. Поехали в Колизей. Этого величия описать невозможно. Встретили
до десяти процессий разного рода монахов; и теперь, когда мы сидим и пишем,
на улице идет процессия с пением. Гостиницы здесь дворцы. Траттория, в
которой мы обедали, точно старая церковь с расписанным плафоном, с
барельефами, перегороженная плохими перегородками с грошовыми обоями.
30 апреля/12 мая. Понедельник.
Просыпаемся, к нам входят: Боткин и Постников. М. Ф. [Шишко] принес мне
письмо с почты. Пошли в кафе, напились кофею и — в Капитолий. Много
поражающего, особенно умирающий гладиатор и Венера. Заезжали в тратторию
Lepri, пообедали с русскими художничками, видели Сол-датенкова. Поехали в
Ватикан. Чудес его описывать я не стану. Потом побродили по Риму и зашли
домой писать. В 9-м часу к Боткину, где видели почти всех русских
художников; возвратились поздно.
1/13 мая. Вторник.
Отправились в Ватикан, видели перлы живописи: ложи Р_а_ф_а_э_л_я.
Преображение — Причащение — Д_о_м_е_н_и_к_и_н_о и другие сокровища. Оттуда в
Лепри, обедали с художниками. Поехали в виллу Альбани, где очень много
антиков. В церковь S. Maria dei Angeli — величественный, светлый храм, с
прекрасною живописью и статуями; по полу проведен зодиак. В термы
Диоклетиана — кроме громадных развалин, ничего интересного (на дворе
огромные кипарисы Микель Анджело), да к тому же там французская казарма;
оттуда в S. Maria Magiore, что-то строят. Замечательна колоннами, взятыми из
загородного дворца Адриана. Заезжали в небольшой храм, где показывают столб,
к которому был привязан Христос; небольшой столбик из серого камня,
полированный, вот такой формы {В рукописи — рисунок А. Н. Островского.}.
Были в S. Giovani laterana. Величественный храм со многими замечательными
скульптурными произведениями: алтарь Торлопи, еще более замечателен алтарь
Корсики, внизу которого группа Бернини: спаситель и божия матерь. Были в
церкви S. Scala — в ней высокая деревянная лестница, будто бы с Голгофы, по
которой ходят на коленях. Были в термах Каракаллы, громадные величественные
развалины; ходили наверх. Оттуда заезжали в S. Pietro in vinculis, видели
чудо искусства, Моисея Микель Анджело, и внизу Speranza Гвидо Рени.
Удивительные глаза. Заезжали в тратторию и потом домой.
2/14 мая. Середа. Тиволи.
В 7-м часу утра отправились в коляске в Т_и_в_о_л_и. По всей дороге
цветы, потом в гору оливковой рощей. Тиволи — городок в живописной местности
со многими остатками старины. В гостинице (Sibilla) все стены исписаны,
много русских надписей. Наверху, в угольной комнате, на окне: князь Василий
Максутов, Петр Петрович Семенов — 8 мая 1855. Я был здесь. — Был-то был, да
не умел писать. В комнате, которая перед этой, над дверью, под совами,
А_д_л_е_р_б_е_р_г. Который? — Все семейство. — Смотрели виллу д’Эсте; по
крутой горе сад с фонтанами и гротами. Отсюда начали путешествие на ослах.
Спускались в грот Н_е_п_т_у_н_а и еще ниже, в грот С_и_р_е_н_ы, были на
площадке папы Григория, с которой вся река падает в пропасть. Переехали по
другую сторону ущелья: видели развалины виллы Катулла, часовню, построенную
из развалин виллы Горация. С той стороны отличный вид на водопады и на виллу
Мецената, из которой теперь сделана фабрика. Спустились с горы, переехали по
мосту и были на вилле Адриана. Кабы эту грандиозную постройку хоть немного
реставрировать. Тут сели в коляску и в Рим.
3/15 мая. Четверг.
Какие молодцы извозчики в Риме, и у всех маленькие желтенькие собачки
(на ошейниках колокольчики). В тратториях прислуга в бархатных фуражках, в
белых куртках — красавцы. Отправил письма в Москву, лазили в купол Петра.
Много русских надписей. Были в Лепри, потом купил фотографий, вечером у
Боткина в собрании художников читал Минина. (Был Мамонов.) Всю ночь не спал.
4/16. Пятница. Витербо. Больдена. Аквапендентс.
В 5 часов выехали в Сиену. Кондуктор груб и рыло имеет богопротивное, в
дилижансе места скверные и тесно. Верст за 10 от Рима с горы отличный вид на
Рим. Едем все горами. С нами два итальянца: один дурак, франт, похож на
актера Мельникова, другой, черный, загорелый, с глазами Мео, одет бедно, —
прост, уныл; его выгнали из Рима, он ругает монахов, папу и полицию и тихо
грустит. Жандармы рассеяны по всей дороге. Едем по горному гребню, слева
озеро, справа видны чуть не все папские владения. Женщины ездят верхом
по-мужски. В В_и_т_е_р_б_о съехали с гор. Обедали очень плохо. Что здесь за
супы {В гостинице на стене русская надпись: «Здесь ограбили двух [нрзбр.]».
(Прим. А. Н. Островского.)}. Да и везде то же самое. Овцы белые, свиньи
черные; пастухи в козьих панталонах, точно сатиры. Один мальчик в овечьей
куртке. Бездна нищих всех возрастов. Живописный городок Б_о_л_ь_д_е_н_а на
берегу озера того же имени; на озере бурно. Поднимаемся на горы, древние
постройки и подземелья. Взобрались на крутую и высокую гору S. Lorenzo.
Отличный вид на озеро. Крутой спуск, смерклось, когда приехали в
А_к_в_а_п_е_н_д_е_н_т_е, где поели черешен с хлебом и выпили Орвиетто в
кабачке, против которого остановился дилижанс; заходили в лавочку, купили
колбасы. Вот так колбаса! В жизнь не ел такой прелести. Отсюда нас провожали
с конвоем. Крутой спуск. Тут я заснул, впросонках слышал, что поднимаемся на
гору — слышал какие-то разговоры у таможни.
5/17 мая. Суббота. Флоренция.
Проснулся перед Т_о_р_в_о_н_е_р_и, где пили кофе в лавочке; хозяин —
совершенно наш сельский дьячок. По всей дороге цветы. На женщинах огромные
соломенные шляпы. С_и_е_н_а. Прядут канаты. Видели пару больших толстых
волов с огромными рогами. Обедали, потом гуляли, заходили в ботегу дель
кафе, в пастичерию, пили сладкое Алатино. Потом на железную дорогу. Взятки
отлично действуют по всей Европе. Поехали во Флоренцию в 5 часов. Дорога —
это рай, цветущий и отлично возделанный. Как свободно, легко дышать. В 9-м
часу приехали во Ф_л_о_р_е_н_ц_и_ю; нам было как-то особенно весело.
Остановились в гостинице Европа.
6/18 мая. Воскресенье.
Поутру пошли гулять по городу, вышли к мосту Тринита, прошли по
набережной мимо ponte Vecchio, мимо Uffizi, прошли на piazza Ducale. На
площади пятилетний мальчик пел и аккомпанировал себе на скрипке. Заходили в
Palazzo Vecchio, где в зале очень замечательна скульптура. Видели изящные
комнаты Медичисов. Были в огромном, оригинальной архитектуры соборе. (Купил
с него фотографию.) Заходили в капеллу Медичи; снаружи как будто
недостроенное здание. Пообедали в хорошеньком трактирчике, против портика, в
котором бронзовый кабан. Потом дома писали. В 6 часов пошли гулять по
Lung’Arno, видели аристократическое катанье и почти весь город. Прокатились
по Пратеру, потом бродили ночью по городу. Везде жизнь, особенно подле
кофейных и в кофейных. Поужинали и сидели до 12 часов в своем номере,
слышали по улицам пение и, наконец, хор, очень похожий на нашу песню:
«Любит, любит», только запев какой-то странный. По вечерам довольно
прохладно в Италии, жарко только в полдень. Здесь и в Риме еще никто не
ходит в летнем платье.
7/19 мая. Понедельник.
Проснулись в 5-м часу. Сначала в Уффици, потом, позавтракавши, в Питти,
там встретили Солдатенкова. Несказанное богатство художественных
произведений подействовало на меня так Сильно, что я не Нахожу слов для
выражения того Душевного счастия, которое я чувствовал всем существом моим,
проходя эти залы. Чего тут нет! И Рафаэль, и сокровища Тициановой кисти, и
Дель Сарто, и древняя скульптура! Были в церкви Anunziata, видели скульптуру
Микель Анджело и фрески Дель Сарто. Оттуда за покупками. Во всем городе не
мог найти себе соломенной шляпы do голове. Накупили на ponte Vecchio разных
мозаических вещей. Были в кабинете для чтения. (Очень хорошо устроен.) Потом
бродили по городу. Особенности Флоренции: шум и крик по улицам, маленькие
музыканты, мало хорошеньких женщин и необыкновенная дешевизна соломенных
шляп и мозаики.
8/20 мая. Вторник. Пиза. Ливорно.
Собираемся в Ливорно. Выехали в 11 часов 40 минут. На дороге служат
мальчики в мундирах с малиновыми воротниками. По дороге осиновые рощи и
вообще много деревьев: акация, винная ягода, дикий виноград, сосны
зонтичные, каштаны, виды дуба и клена и многих других. В 1 час приехали в
П_и_з_у, издали видели падающие башни. За Пизой по болоту соснячок, похож на
наш, русский. Приехали в Л_и_в_о_р_н_о. Город небольшой, но, по своему
приморскому положению, оживленный. Пропасть носильщиков, лодочников и
матросы разных наций; встречались и турки. Обед в гостинице из 10 неважных
блюд и отличная земляника. Каждый день в Италии мы едим землянику и черешни;
земляника крупна (с грецкий орех) и душиста. Ненастье, — сидим и ждем
отправления парохода «Гарибальди», на котором мы хотим ехать в Геную. На
площади жизнь; против нас кто-то играет на фортепьяно, справа, в ближайшем
от нас доме, биллиардная; слышен шум и стук шаров, и видно, как играют. В
Вене и здесь играют с кеглями, — биллиарды плохи. Едим * апельсины величиною
с дыню. Перевозчик называет Гарибальди — Галюбарди. В 9-м часу приехали на
пароход; оказался маленький, узенький и вообще дрянненький. Каюту отвели нам
на самой корме. (Не по шерсти кличка.) Пароход качает и без ветру.
Полюбовался с палубы разорванными облаками и тучею, которые невдалеке
сливались с морем. Пошел дождик, мы сошли в каюту и под качку уснули.
9/21 мая. Середа. Пиемонт. Генуя.
Нови. Александрия. Асти. Турин.
Проснулись в виду Генуи. Вид поразительный, справа по горам тянутся
дачи. Качка порядочная. Приехали в 6 1/2. В таможне очень снисходительны.
Напились чаю со сливками и с маслом. Ходили по рыбному рынку; обилие
различной, совсем незнакомой рыбы: сардины, сагаро, паламита и другие.
Видели церковь из белого и черного мрамора. Видели метеора, поехали смотреть
город. 1-е Палаццо Дукале. 2-е были у езуитов; заехали в кофейную (Италия):
небольшой, но тенистый и с редкими растениями сад; сидим под пальмой, кругом
ствола которой мраморный столик, — едим устрицы. Катались по горе в
городском саду, прекрасные деревья и вид на море. Проехали крепость, самый
лучший вид на море и бухту. S. Maria Corignano отличная скульптура,
подсвечники Бенвенуто Челлини. Лазили на крышу (террасу), с которой,
говорят, видна Корсика. (Видели одну старуху с седой бородой и еще двух
женщин с бородами.) Видели много женщин в вуалях, которые привязаны прямо к
косе. Были у памятника Колумба, который еще строится. Заезжали в Chiese
Anunziata, в величественный храм, испорченный двумя алтарями с раскрашенными
статуями. Приехали в свой номер, собираемся в Турин. Ослы кричат под окнами,
деятельность кипучая: купцы, банкиры, жиды, матросы, перевозчики,
переносчики несут и везут вещи и на себе, и на лошадях, и на лошаках, и на
ослах. На море и в Генуе было довольно прохладно. В 3 1/2 отправились по
железной дороге в Турин. Дорога идет туннелями и узкими долинами между гор.
Туннель подле Генуи самый большой из всех, которые мы проезжали, — езды 12
минут. Наконец выехали из гор в широкую долину, проехали Н_о_в_и,
А_л_е_к_с_а_н_д_р_и_ю. Местность — настоящий рай. А_с_т_и — старый город с
башнями и колокольнями. По сторонам дороги сад, воздух пахнет сеном, и такое
громадное количество светящихся червяков по деревьям, кустам и полям, что мы
едем точно по бриллиантовому морю. Приехали в 10-м часу; в Т_у_р_и_н_е у
станции готовится иллюминация для приезда короля. Город ночью показался
хорош. Остановились в швейцарском пансионе. Дали нам большую комнату, — ход,
как в Милане, по узенькой наружной галлерее.
10/22 мая. Четверг.
Проснулись в 8-м часу, написали письма, позавтракали и пошли по городу;
взяли места в Женеву, потом снесли Письма, наняли коляску и поехали смотреть
город. Были во дворце Madama, — галлерея неважная, замечательны на фарфоре
копии с Рафаэля. П. Веронез, Рубенс и Ван-Дейк. Прокатились кругом города.
Улицы прямы, чисты, дома высоки, с балконами, через окно, с разноцветными
занавесками, что дает хороший вид улицам. Много аллей каштановых,
платановых. Железный мост через По; по ту сторону горы и набережная с
ясеневой аллеей. С той стороны через каменный мост выезжаем на площадь
Виктора-Эммануила и улицу Via di Ро с аркадами по бокам, где не блестящие
магазины, — далее Palazzo Madama. Оттуда на Strada Nuova, походили по
пассажу и вышли на площадь Carlo. Там собирались и строились войска к
приезду короля. На площади стояла кавалерия, а по улице вплоть до станции
пехота. Площадь и улица были полны народу, балконы тоже, полиции почти до
самого приезда короля не было заметно. Только когда по выстрелу узнали, что
король едет, полицейские учтиво подвигали народ к тротуару. Король приехал в
четвероместной коляске, в партикулярном платье. Народ кричал, аплодировал,
махал шляпами, с балконов летели розовые листья и букеты. Обедали за
табльдотом, ели в первый раз грибы. Еще во Флоренции мы видели в съестной
лавке отличные белые грибы, потом видели в Генуе. В 10 часов отправились в
контору, оттуда в омнибусе на железную дорогу, где были уже нам взяты
билеты. По всему городу воздух удивительный; светящиеся червячки летают даже
в зале станции. В час приехали в Сузу, тут нас после долгих сборов посадили
в дилижанс, запряженный в 7 пар лошадей. Таких дилижансов поехало за нами
еще 2 или Ъ. Начался крутой подъем зигзагами по горе. Погонщики и кондуктора
бежали на гору бегом. Мы ехали над пропастями, между зеленью, которая к
вершине все более и более приближалась к нашей. Мы были между двух слоев
облаков, одни под нами зацепились в ущельях, другие над нами; наконец мы
были между верхними облаками и месяцем; но это еще не вершина.
11/23 мая. Пятница.
На вершину мы приехали, когда уже совсем розовело. Мальчик принес нам
маленький букет синих, пахучих анютиных глазок.