Вот этот дюндик на куриных ножках,
в фуражке на ушах, с мотней отвисшей
и есть нарком Ежов?
Да полно, полно!
Врут фотографии. Должно быть, ретушь злая
коснулась кадра, где они идут
по Красной площади – вожди и командармы,
озарены величием идей,
свершеньями,
отеческой заботой
о нас
и планов громадьём.

Они легко идут в небытиё,
но им на смену снова по брусчатке
от яловых сапог всё те же отпечатки.
И снова бритвой ловкой кто-то режет…
Иные времена – повадки те же.

Когда еще учился в пятом классе,
в какой-то виртуальной ипостаси
история страны предстала мне
из будущего…
Но какое мыто
в расплату дал за въезд в прекрасный мир,
где телепузики, где Интернет, где «Байер»
рыдает, что силен еще «Реал»
и, сволочи, не помнят, кто был Энгельс…

И я уже не знаю, где живу,
в какой стране, в каком миропорядке,
и только ночью черкаю в тетрадке,
и вою – в прорву всё – не то! Не так!
И чувство прежнее, когда я, как дурак,
читал статью «Соцреализм в искусстве». —
(Чтоб сочинителям таких творений было пусто!)
все понимали – я один не мог понять…

Я сам когда-то вырезал из фото,
где были все, – себя, как обормота.
Не жаль себя мне было, и теперь не жаль –
совсем иная у меня печаль:
ни бритвы лезвия, ни мертвечины грима
я не боюсь,
но так неотвратима
подковок кованых искрящаяся сталь
и шаг державный и неумолимый.