Вода погасла. Свет пропал.
Валун в песок и ил зарылся.
И человек к воде припал,
и вздрогнул вдруг – и отстранился.

И удивился, что легки
дни и его преображенья –
вся жизнь плыла по дну реки
И не имела отраженья.

…И дом осел, и рухнул,
наконец,
и пыль столбом!
И за венцом венец,
с тяжелым гулом
раскатились бревна
и замерли…
И лишь одно бревно
вдруг зажужжало,
как веретено,
и покатилось по облоге
ровной.
Из очевидцев нет
давным-давно
ни одного…
Бурьян на месте дома.
Но есть преданье:
катится бревно
по свету, наподобие
фантома.
О, что грохочет там,
за дальнею горой,
и туча скручена какой
могучей силой,
и отчего пласт вздыблен
земляной
и выворочены гнейсов
мощных жилы?
И почему окрестные леса
лежат ничком и
сплющена холмина,
как будто здесь
гигантская коса
прошлась в полкружье
и весь мир скосила?!

И раз за разом огибая шар
земной,
врывается
тайфуном или смерчем,
иль градом в град
в знамениях стожар,
иль в села мор неся
или пожар,
каток огромный,
колесница смерти!
«Живите в доме,
и не рухнет дом», —
сказал один придумщик
и затейник,
и по его судьбе прошлись
бревном,
чтоб лучше исполнял
предназначенье.
Живите в доме,
как пристало жить…
Да прогрохочет этот ужас
мимо!
Ты слышишь ли?
Земля уже дрожит,
и меркнет горизонт
неумолимо.